А военные?

-   Военные тоже люди. Я понимаю, что такое ВПК. Это десятки тысяч специалистов, которые любят свою работу. Но этот интерес не должен быть выше интересов народа. Нужно развернуть ВПК лицом к мирным проблемам. Это выгодно всем нам. Нельзя мириться с тем, что 20% национального бюджета тратится на подготовку убийства, а лишь 3% - на здоровье.
Я недавно видел герб донского казачества. Сидит на бочке с порохом полуголый человек, в одной руке у него ружье, в другой стакан. Это же наша страна - полуголая, вооруженная, пьюхцая, сидящая на бочке с порохом. От этого надо уходить.
-    Конгресс выдвинул Вашу кандидатуру на соискание Нобелевской премии мира.
-    Я сказал примерно так: когда последний ядер- ный полигон на планете перестанет существовать, я сам приду в Нобелевский комитет и потребую премию. А пока - рано.
-    Но все-таки надеетесь прийти?
-    Конечно.

Этот день у Олжаса Сулейменова, как и прочие, был плотным. А назавтра вечером он улетал в Москву. Когда же свидеться? Начало телефонного разговора не оставляло надежд на встречу.
-    Послушай, - говорил Олжас Омарович, - я уже два года бываю дома урывками. У тебя семья есть? А я самых родных людей только во сне вижу. Я забыл, как пишутся стихи. И в «1001 слово» ни одного слова не добавил. Забыл, что такое посидеть с друзьями за вольным столом. Никакой личной жизни.