Ауэзов первый из казахских писателей ввел в литературу характеры динамические, активные, действующие. В них бурлила
живая кровь, они входили дерзко и уверенно в толпу бездумных бодрячков или унылых страдальцев, созданных воображением наших писателей-агита- торов.
Можно ли, без конца изображая дырявые юрты, грязные деревянные корыта, из которых якобы ели казахи, доказывать необходимость революции? Разве только в том, что корыта заменили фарфоровыми тарелками, - значение революции? Это взгляд обывателя.
Ребенком, научившись читать, я должен был изо дня в день наслаждаться картинами невежества, забитости и отсталости моего народа.
Тогда формировался мой человеческий характер, закладывалось мое мировоззрение. Тогда мне нужно было вложить в душу хоть крупинку гордости за моих предков. За что мне их было уважать? Меня настойчиво заставляли их жалеть и презирать.
И счастье, то я прочел книгу Александра Бека «Волоколамское шоссе». Его железный Баурджан стал моим героем. Резкий, гордый, справедливый, отважный и мудрый. Он воспитал уважение к казахам не только у меня.

Принадлежность к народу Ба- урджана стала для меня счастьем. Я это осознал потом, через много лет. Тогда же, вероятно, чувства мои не так формулировались. Потом был «Абай» Ауэзова.
И поэтому я сегодня не хочу и не могу читать новейшие дилогии и трилогии наших писателей, где без конца с чистым реализмом, который точнее назвать неонатурализмом, изображается уже давно несовременный образ казахского народа в переходный период от начала XX века.
Как бы ни восхвалялась форма и техническое совершенство этих книг, содержанием они устарели.