1. Сын мой, подрастешь и ты, Взлетишь на крыльях мечты. Выше облаков, возможно, взойдешь ты, Да сбудутся твои чудесные сны.
2. Как падучая звезда, Он сверкнул – и стал незрим. Как заплакали тогда Все встречавшиеся с ним! Был он умудрен и смел, Страх в душе его был нем. Он на смерть взглянуть сумел, Этим не делясь ни с кем.
3. Время - пряди тумана вдоль гребней гор. Ты с надеждой глядишь в туманный простор, Ты следишь за потоком безликих дней, Вечной сменою их утомляя взор.
4. В белой шубе, плечист, весь от снега седой, Слеп и нем, с серебристой большой бородой, Враг всему, что живет, с омраченным челом Он, скрипучий, шагает зимой снеговой.
Старый сват, белый дед натворил много бед. От дыханья его — стужа, снег и буран. Тучу шапкой надвинув на брови себе, Он шагает, кряхтя, разукрашен, румян.
Брови грозно нависли — нахмуренный вид; Головою тряхнет — скучный снег повалит. Злится он, словно бешеный старый верблюд, И тогда шестистворная юрта дрожит.
Если дети играть выбегают во двор, Щиплет нос он и щеки им злою рукой; В армяке, в полушубке дубленом пастух Повернулся к холодному ветру спиной.
Конь разбить безуспешно пытается лед, И голодный табун еле-еле бредет. Скалит жадную пасть волк — приспешник зимы, Пастухи, день и ночь охраняйте свой скот!
Угоняйте на новое место табун, Не беда, если вам не придется поспать, Лучше вам с бедняками делиться скотом! Не давайте волкам средь степей пировать! 1888 год Перевод Вс. Рождественского.
Бестолково учась, я жизнь прозевал. Спохватился, да поздно. Вот он, привал! Полузнайка — я мнил себя мудрецом И заносчиво ждал наград и похвал. Я остальных мечтал за собой вести, А они меня сами сбили с пути. Я — один, а наглых невежд не сочтёшь, И нелепые шутки ныне в чести. Ни друзей у меня, ни любимой нет. Я устало пою на исходе лет. О, каким необъятным казался мир Той порой, как встречал я жизни рассвет!
Пусть будет хладен ум твой, словно лёд, Пусть сердце теплотой к себе влечёт, Будь сдержан, терпелив на всякий случай. Иначе над тобой зло верх возьмёт.
Когда судьба с отчизной разлучит, Пусть сердце только мудрость сохранит. Иначе зло тобою овладеет, Запомни, ведь иным путям не быть.
Безумцы злы всегда, у них нет чувств, Так как нет сердца, счастья миг им чужд. Ведь, если сих вещей лишить сплоченья, Науке даже будет труден путь. ***** Я с утеса кричал,
Мне простор отвечал -
Отвечали горы и дол.
Но услышав звук,
Я искал вокруг:
Как, откуда тот звук пришел?
Был все тот же утес иной, -
Отклик есть, но отклик пустой
*****
Велика у меня,
Широка родня, -
Одиноким быть нет причин,
Велика семья, но не понят я
И живу средь людей один.
Как могила шамана, я
Одинок - вот правда моя!
*****
В белой шубе, плечист, весь от снега седой, Слеп и нем, с серебристой большой бородой, Враг всему, что живет, с омраченным челом Он, скрипучий, шагает зимой снеговой.
Старый сват, белый дед натворил много бед. От дыханья его — стужа, снег и буран. Тучу шапкой надвинув на брови себе, Он шагает, кряхтя, разукрашен, румян.
Брови грозно нависли — нахмуренный вид; Головою тряхнет — скучный снег повалит. Злится он, словно бешеный старый верблюд, И тогда шестистворная юрта дрожит.
Если дети играть выбегают во двор, Щиплет нос он и щеки им злою рукой; В армяке, в полушубке дубленом пастух Повернулся к холодному ветру спиной.
Конь разбить безуспешно пытается лед, И голодный табун еле-еле бредет. Скалит жадную пасть волк — приспешник зимы, Пастухи, день и ночь охраняйте свой скот!
Угоняйте на новое место табун, Не беда, если вам не придется поспать, Лучше вам с бедняками делиться скотом! Не давайте волкам средь степей пировать! 1888 год Перевод Вс. Рождественского.
|